Поговорим / Стихи

А ты меня люби любую
Люби меня всегда, всегда.
Весёлую, в проблемах, злую.
Ругай, не громко, иногда.

Пусть для тебя я буду лучшей
Красивой, сказочной, живой.
Ищи всегда удобный случай,
Чтоб разговаривать со мной.

Жалей меня, ну хоть немного
Мне так плеча недостаёт,
Не злись, когда я буду строгой.
Мне быть по строже так идёт.

Пиши, звони, интересуйся
Куда пошла, когда вернусь.
Но глубоко в меня не суйся.
Я ведь загадкой остаюсь.

Всегда скажи, что я шикарна,
Когда причёска не идёт.
Держи меня, когда так странно,
Мой мозг в истерике живёт.

Пойми меня, хоть это сложно
Но сильно ум не напрягай,
Ты просто молча, осторожно,
Всё пережить мне помогай.

У нас, у женщин так бывает,
Нам надо иногда хандрить.
Поплакать. Нас не заставляют,
Нам просто хочется поныть.

И даже если в глупой ссоре
Скажу тебе — оставь меня
Не уходи. Побудь со мною.
Мне будет трудно без тебя.

Я знаю, с нами очень сложно,
Порою жалко мне мужчин.
Жить проще стало бы возможно,
Когда б мы сами знали, что хотим....

Опоил меня любви дурманом в стужу...
- Он забрёл случайно в домик мой в пургу.
В эту ночь мне душу "вывернул наружу",-
Поняла, что без него жить не смогу!

Но в глазах его холодных -только льдинки...
Очевидно не любил он никогда!
И стекают по щекам моим слезинки,
И печаль на сердце стынет коркой льда...

Я не плачу. Нет, не плачу!- Просто вьюга
На душе пустой гуляет без труда...
Замети ко мне пути его, подруга,
От любви чтоб не осталось и следа!

Где тишина не прячет своих ласк,
Бумага моих слов давно не грела.
Увидел я тебя, как в первый раз,
Ладонями писали мы на стенах.

Я выбрал воск, не содержащий грех,
Верёвку правды выпросил у неба.
Закуталась она в тот желтый мех,
Любовь пред нею встала на колено.

И холод застилал полы террас,
Как будто окнам повскрывали вены.
Но кровь дождя, текущая за нас,
Спасала жизнь одной лишь каплей веры.

Остался след от запотевших фраз.
Дыхание вошло в иное тело.
И амфоры деревьев кто-то спас,
Чтобы внутри твоя свеча горела.

Л.В.Сушкова

левая половинка лица от матери, правая от отца,
по линии, где они сходятся, разламываются сердца,
стою, держу своего осколки над головой
и думаю: ну и влип, японский городовой,
а ты берёшь их, склеиваешь, склоняешься надо мной
и шепчешь: вернётся светом, что было тьмой,
и вновь загремят на стыках скорые поезда,
и правая половинка станет твоей тогда...

Вернуться к мысли… снова отогнать…
И снова к ней же.
За плоскостью промёрзшего окна
мертво и снежно,
и жёлтый свет врезается углом
в застывший воздух,
и человек прозрачный, как стекло,
проходит возле.

Переплетаются сто зыбких ватт
луча косого,
а человек прозрачный, как слова,
приходит снова,
подобный нескончаемому сну,
стоит за дверью,
и вновь уходит молча, полоснув
по межреберью.

Как призрак я иду, и реет в тишине
такая тающая нега,
что словно спишь в раю и чувствуешь во сне
порханье ангельского снега.

Как поцелуи губ незримых и немых,
снежинки на ресницах тают.
Иду, и фонари в провалах кружевных
слезами смутными блистают.

Ночь легкая, целуй, ночь медленная, лей
сладчайший снег зимы Господней,
да светится душа во мраке все белей,
и чем белей, тем превосходней!

Так, ночью, в вышине воздушной бытия,
сквозь некий трепет слепо-нежный
навстречу призракам летит душа моя,
проникшись благодатью снежной

на дворе по Цельсию нули,
а внутри то жарко, то морозы.
прошлое, по-новой не боли.
год уходит в фазе передоза,
как в остывшей ванне рок-герой,
уплывает в скомканную вечность.
прошлое, пожалуйста, настрой
мир, где погибает человечность.

Я зеркало протру рукой
и за спиной увижу осень.
И беспокоен мой покой,
и счастье счастья не приносит.
На землю падает листва,
но долго кружится вначале.
И без толку искать слова
для торжества такой печали.
Для пьяницы-говоруна
на флейте отзвучало лето,
теперь играет тишина
для протрезвевшего поэта.
Я ближе к зеркалу шагну
и всю печаль собой закрою.
Но в эту самую мину-
ту грянет ветер за спиною.
Все зеркало заполнит сад,
лицо поэта растворится.
И листья заново взлетят,
и станут падать и кружиться.

В декабре я приехал проведать дачу.
Никого. Тишина. Потоптался в доме.
Наши тени застал я с тоской в придачу
На диване, в какой-то глухой истоме.
Я сейчас заплачу.
Словно вечность в нездешнем нашёл альбоме.
Эти двое избегли сентябрьской склоки
И октябрьской обиды, ноябрьской драмы;
Отменяются подлости и наскоки,
Господа веселеют, добреют дамы,
И дождя потоки
Не с таким озлоблением лижут рамы.
Дверь тихонько прикрыл, а входную запер
И спустился во двор, пламеневший ало:
Это зимний закат в дождевом накрапе
Обречённо стоял во дворе, устало.
Сел за столик дощатый в суконной шляпе,
Шляпу снял - и ворона меня узнала.